Ежегодно в начале мая в Главном управлении МВД России по Пермскому краю подводят итоги литературного конкурса, который проводится среди сотрудников и ветеранов подразделений. Сегодня мы публикуем произведение одного из победителей конкурса. Этот рассказ напоминает нам о далеких днях войны и о том, что, сколько бы лет ни прошло, связь времен остается неразрывной.
История эта лично для меня началась с ночного телефонного звонка ещё в конце декабря 2018 года. Некто заплетающимся языком осведомился, со мной ли он разговаривает. Я спросонья не мог понять, с кем мне «посчастливилось» общаться в столь поздний час и по какому поводу. Но когда собеседник назвал себя – всё встало на свои места.
Звонил Вася Гаев из далёкой Брянской области. Когда-то давным-давно, ещё мальчишкой, он упал с качелей. В результате травмы головы у него что-то произошло с речью. Говорить он стал замедленно, словно пьяный, старательно выговаривая слова. Но суть сегодняшнего повествования не в Васе и его многотрудной судьбе…
В один морозный декабрьский день Василий случайно сделал находку, позволившую установить судьбу ещё одного бойца Красной армии, пропавшего без вести в конце августа 1941 года.
Так уж сложились обстоятельства, что Гаевы в середине лихих 90-х вынуждены были оставить родную деревню Марица: сначала она попала в зону выпадения радиоактивных осадков после чернобыльской катастрофы, а затем превратилась в погранзону между Украиной и Россией. Последние жители уехали из деревни в конце 1999 года. Василий с матерью и отцом переехали в Курковичи, где «за недорого» им удалось приобрести добротный дом со всеми надворными постройками.
В сарае, в углу, от старых хозяев остался здоровенный дубовый пень почти метрового диаметра. Использовали его как стол при выполнении разных работ по хозяйству. С одной стороны на пне имелась запись с чётко отпечатавшимся клеймом «У-5». Так метят лесники деревья, по какой-то причине подлежащие рубке и вывозу.
После смерти матери Василий решил пустить на топливо весь дровяной хлам, скопившийся в хозяйственных постройках. Под понятие «дровяного хлама» попал и старый пень. Знать бы заранее, что он хранил в одной из своих трещин…
Помучиться с «ветераном из брянских лесов» пришлось изрядно: прочная, почти каменная древесина дуба оказалась буквально начинена металлом. Пули, осколки, даже стабилизатор немецкой мины, вросший практически без следа в ствол дуба! Цепи старенькой «Дружбы» защемляло, клинило, рвало и тупило нещадно. Но Василий постепенно приноровился и, сделав надпил, откалывал 2-3 полешка, потом снова делал надпил. Так потихоньку он его, что называется, добил.
В банной печи после сжигания поленьев из этого чурбака набралось почти ведро военного железа, вросшего и скрытого до поры от взгляда. Но та самая находка, которая стала поводом написания сегодняшнего рассказа, чудом в печь не попала.
Последнее полено, слишком здоровенное для того, чтобы пролезть в печную дверцу, словно умоляло: «Расколи меня надвое!» И Василий нанёс финальный удар, метя колуном вдоль трещины. Отлетел кусок ещё сохранившейся коры, и поленья, звенящие на морозе, разлетелись в стороны. Что-то совсем небольшое, отливающее красным цветом, осталось лежать там, где до этого стояло рассаженное надвое полено.
Подняв находку с земли, Василий с удивлением обнаружил, что это медаль «За отвагу» – ещё тех, первых выпусков, с прямоугольной колодкой и алой муаровой орденской лентой, почерневшей от времени. Спрятанная под корой или в глубокой трещине, она многие годы хранилась в старом, но крепком пне. Ясно читался и пятизначный номер боевой награды…
Именно об этом и сообщил мне Василий в том сбивчивом телефонном разговоре декабрьской ночью 2018 года. Попросил совета, что ему делать дальше, ибо он всерьёз озаботился установлением судьбы неизвестного солдата – владельца награды. Ну, что я ему мог посоветовать? Поискать на сайтах с помощью продвинутых школьников.
Забегая вперёд, скажу, что по номеру, выбитому на реверсе (обратной стороне) боевой награды, ребята смогли установить, что этой медалью был награждён в марте 1940 года один сержант (фамилию Вася вспомнить не смог) из Верх-Исетского района Свердловской области. Наградили его за подвиги по блокированию и уничтожению белофинских дотов на линии Маннергейма в январе-феврале 1940 года, в ходе так называемой «Зимней войны».
А потом Вася пропал. На мои звонки не отвечал, сам не звонил. Объявился он только в этом году, буквально перед Днём Победы. Но, как оказалось, после нашего последнего разговора сложа руки не сидел, а развернул бурную деятельность и установил, где рос тот самый дуб, пень от которого многие годы хранил солдатскую награду.
Для этого пришлось ехать за полсотни километров в райцентр, в лесхоз. Добрался до начальника, который отнёсся к делу со всей серьёзностью. С момента, когда был спилен старый засохший дуб, прошло несколько десятилетий, сменилось несколько поколений лесников. Но, несмотря на это, удалось найти человека, который поставил клеймо своего лесного участка на затеси. Лесник-ветеран был бодр, сохранил хорошую память и сразу вспомнил и сам дуб, и то место, где он рос.
Лесник также рассказывал, что в конце августа 1941 года в тех местах шли бои. Наши части прорывались из окружения, оставляя после себя не только убитых, но и раненых бойцов. Может, кто-то из них и спрятал в теле старого дуба свою боевую награду, надеясь за ней вернуться? Но, видно, не судьба…
Директор лесхоза предложил съездить туда, где когда-то рос дуб, и посмотреть всё на месте. Через пару дней к Васькиному дому подъехала машина с директором лесхоза, старым лесником и совсем юным, лет 25-ти, нынешним хозяином лесоучастка. Лопаты, пара самодельных щупов из толстой упругой проволоки уже лежали в багажнике.
Когда они приехали к месту, то практически сразу же нашли спил. Он прекрасно сохранился, и даже клеймо на срезе ещё было не полностью стёрто временем. Рядом с пнём уже подросли и крепли молодые дубочки.
Небольшая продолговатая впадинка, укрытая прошлогодней листвой, оказалась неглубоким окопчиком для стрельбы лежа. Практически сразу под штыком лопаты лязгнул металл. Стабилизаторы немецких мин миномёта-полтинника и осколки от них попадались повсюду. Старый лесник сказал: «Видать, сильно он немцу досаждал, коли такую уйму боезапасов потратили». Среди множества обломков вражеского металла справа от окопчика попались и чуть более двух десятков позеленевших от времени гильз от трёхлинейки. А впереди, под горкой, обнаружился мост через небольшую речку с топкими берегами – совсем близкими, около сотни метров. И очевидно, что опытный стрелок бил без промаха, не давая немцам этот мосток перейти.
Снятый дёрн обнажил то, что многие годы скрывали листва, трава и земля, поднятая минометными разрывами. Как в песне: «даже холмики их могил ветер разгладил и дождик размыл»… Несколько прокалываний грунта – и характерный глухой стук… Осторожно снятая земля, и вот он – защитник Родины, ждавший погребения почти 80 лет.
…Пробитая осколками каска на голове лежавшего ничком бойца, уткнувшегося лицом в ржавый остов винтовки, затвор, который замер в крайнем заднем положении. Патронник и магазин некогда грозного оружия – пусты. Кости правой ноги раздроблены в районе бедра. Под грудью то, что осталось от малой сапёрной лопатки.
Никаких документов или капсулы смертного медальона так и не было обнаружено. Найденную волею случая и, не иначе, божьим провидением медаль «За отвагу» можно считать небывалой удачей. Если бы мой детский друг не озаботился ликвидацией старого пня, если не расколол его до самого последнего полешка… Если б самый последний удар не лёг именно туда, куда надо, освободив боевую награду из тайника, хранившего её много-много лет… Случись всё чуточку не так, исчезла бы медаль в жарком пламени горящих дубовых поленьев.
Невольные поисковики единодушно решили, что боец в последние минуты своей жизни спрятал медаль в теле старого дуба, надеясь, что она не попадёт в руки врагу, а может быть, даже рассчитывая, что когда-нибудь её найдут, и он, пусть даже через многие годы, перестанет быть неизвестным солдатом. Погибшим в бою за Родину, закрывшим собою нас, сегодня живущих.

Послесловие
Имя бойца установлено. По месту призыва направлена информация, и есть надежда, что найдутся его родственники. Так часто бывает, когда за дело берутся неравнодушные люди.
Сергей ЧЕРНЫШ

Поддержать редакцию